Глава 22
Речь Павла к народу (1-21). Новое возбуждение народа, допрос Павла тысяченачальником, собрание Синедриона (22-30)
1 Мужи братия и отцы! выслушайте теперь мое оправдание перед вами.
"Мужи, братья и отцы!.. " Почтительное обращение ко всем присутствующим (ср. VII, 2).
"Мое оправдание..." - против обвинений, взведенных малоазийскими иудеями (XX, 27-28).
2 Услышав же, что он заговорил с ними на еврейском языке, они еще более утихли. Он сказал:
См. XXI, 40, прим.
3 я Иудеянин, родившийся в Тарсе Киликийском, воспитанный в сем городе при ногах Гамалиила, тщательно наставленный в отеческом законе, ревнитель по Боге, как и все вы ныне.
Довольно подробное изображение Павлом своего происхождения, воспитания и первоначального направления имеет целью показать, что, вопреки взведенным обвинениям, он по самому рождению принадлежит к народу иудейскому, по воспитанию своему связан тесными духовными узами с Иерусалимом и отличался направлением самым строгим, фарисейским, преданным закону и враждебным христианству. "Иудеянин, родившийся в Тарсе..." (ср. IX, 11 и паралл.), - хотя и родился не в Иерусалиме и не в Палестине, а в городе языческом, однако же - от иудеев: этим опровергается обвинение, что он учил всюду против народа сего (XXI, 28).
"Воспитанный в сем городе..." - т. е. Иерусалиме, центре иудейской народности; этим подчеркивается, что если бы даже по своему рождению вдали от Иерусалима Павел мог быть недостаточно привязан к родному народу, то воспитание в Иерусалиме с детства (ανατεθραμμένος) во всяком случае должно было завязать в нем узы неразрушимой связи с общеиудейской столицей и родным народом.
"При ногах Гамалиила" - этого знаменитейшего фарисейского учителя (V, 34 и дал.). Это еще более сильное ручательство за иудейство Павла - не только по происхождению, но и по настроению. Выражение означает также почтительное отношение ученика к уважаемому учителю, "постоянство, рачение, усердие к слушанию и великое уважение к этому мужу" со стороны Павла (Златоуст, ср. Феофил.).
"Тщательно наставленный в отеческом законе...", за что ручается самое имя Гамалиила. Тщательность здесь разумеется и в смысле усердия изучения закона, и в смысле строго иудейского его изучения и понимания.
"Ревнитель по Богу, как и все вы ныне..." Это, конечно, принято ими за похвалу, хотя в этой похвале скрыто достаточно горечи. Но прежде всего слова эти имеют целью показать, что Павел не мог быть таковым, каковым выставляют его обвинители.
4 Я даже до смерти гнал последователей сего учения, связывая и предавая в темницу и мужчин и женщин,
"Гнал последователей сего учения...", - точнее: гнал сей путь (ср. IX, 2; XVIII, 25; XIX, 9, 23).
"Даже до смерти" - выражение для обозначения особенной страстности чувства или действия, в данном случае - гонения.
"Связывая и предавая..." - ср. VIII, 3.
5 как засвидетельствует о мне первосвященник и все старейшины, от которых и письма взяв к братиям, живущим в Дамаске, я шел, чтобы тамошних привести в оковах в Иерусалим на истязание.
Очевидно, лица, на которых ссылается апостол, были еще живы, хотя первосвященник был уже смещен с должности (см. к IX, 2).
6 Когда же я был в пути и приближался к Дамаску, около полудня вдруг осиял меня великий свет с неба.
Рассказ об обращении совершенно сходен с повествованием о сем Дееписателя (IX, 3-8 и далее), за исключением лишь очень немногих различий. Так, апостол говорит, что свет осиял его около полудня, что указывает на его особую чрезъестественную силу, затмившую наиболее яркий свет солнца. В ответе Господа к имени Его добавляется "Назорей".
7 Я упал на землю и услышал голос, говоривший мне: Савл, Савл! что ты гонишь Меня?
8 Я отвечал: кто Ты, Господи? Он сказал мне: Я Иисус Назорей, Которого ты гонишь.
9 Бывшие же со мною свет видели, и пришли в страх; но голоса Говорившего мне не слыхали.
"Бывшие со мною свет видели, .. но голоса... не слыхали". В рассказе Дееписателя (IX, 7) здесь, по-видимому, разница: "слыша голос, а никого не видя...." Но эта разница не существенная и лишь кажущаяся. Спутники Павла могли действительно слышать какие-то звуки, но не слыхать их смысла, не понимать ничего, что изрекалось только для Павла ("мне"), так сказать - слыша, не слышать (ср. Ин. XII, 28-29). Могло быть и то, что они и свет видели, и никого не видали при этом. Все предназначалось и совершалось для Павла, спутники же его видели и слышали, так сказать, только отблеск и отголосок этого откровения, быть может, постольку, поскольку это могло послужить большим уверением в действительности события, а не его обманчивости, мечтательности, в случае, если бы кто стал толковать это событие, как субъективную галлюцинацию Павла.
Святой Златоуст (ср. Феофил.) находит и другое примирение этих кажущихся разногласий Дееписателя и Апостола Павла. Он полагает, что выражение Дееписателя - "слыша голос" - относится к голосу самого Павла, отвечавшего Тому, Кого они не видели. Выражение же самого апостола - "голоса, говорившего мне, не слыхали" - относится к голосу Самого Господа.
Дальнейший рассказ Апостола о встрече с Ананиею, в общем совершенно согласный с рассказом Дееписателя (IX, 10-18), отличается от него, между прочим, тем, что более подробно приводит слова Анании, известное и уважаемое имя которого в глазах народа придавало этим словам особую важность и значение. Вообще, в обоих рассказах различие имеет характер не разногласия и противоречия, а лишь взаимного восполнения и уяснения, и достаточно оправдывается особыми обстоятельствами, применительно к коим апостол хотел сделать более убедительною свою речь.
10 Тогда я сказал: Господи! что мне делать? Господь же сказал мне: встань и иди в Дамаск, и там тебе сказано будет всё, что назначено тебе делать.
11 А как я от славы света того лишился зрения, то бывшие со мною за руку привели меня в Дамаск.
12 Некто Анания, муж благочестивый по закону, одобряемый всеми Иудеями, живущими в Дамаске,
Характеризуя Ананию, апостол выражается сильнее, чем Дееписатель: "муж, благочестивый по закону", который, следовательно, не мог научить Павла быть врагом закона. "Одобряемый всеми иудеями" дамасскими, следовательно - признанный в своем благочестии всеми, не только христианами, но именно иудеями самими.
13 пришел ко мне и, подойдя, сказал мне: брат Савл! прозри. И я тотчас увидел его.
"Прозри..." - краткое выражение самой сущности сказанного Павлу Ананиею при прозрении (ср. IX, 17). Зато далее подробно передаются слова Анании, сказанные после прозрения, опущенные Дееписателем.
14 Он же сказал мне: Бог отцов наших предъизбрал тебя, чтобы ты познал волю Его, увидел Праведника и услышал глас из уст Его,
"Бог Отцев наших..." - см. III, 13 и паралл. "предъизбрал тебя..." - ср. Рим. VIII, 29 и д.; Иер. I, 5.
"Увидел Праведника..." - ср. III, 14; VII, 52.
15 потому что ты будешь Ему свидетелем пред всеми людьми о том, что ты видел и слышал.
"Свидетелем пред всеми людьми...", - то же, что - "перед народами и царями и сынами израилевыми" (IX, 15), т. е. не пред иудеями только, но и язычниками.
"О том, что ты видел и слышал...", - т. е. обо всем содержании Евангелия, в истине которого Господь убеждает Савла посредством того и другого чувства, т. е. посредством зрения и слуха" (Феофил., ср. Златоуст).
16 Итак, что ты медлишь? Встань, крестись и омой грехи твои, призвав имя Господа Иисуса.
"Крестись и омой..." - см. к II, 38, 41; IV, 12.
17 Когда же я возвратился в Иерусалим и молился в храме, пришел я в исступление,
18 и увидел Его, и Он сказал мне: поспеши и выйди скорее из Иерусалима, потому что здесь не примут твоего свидетельства о Мне.
19 Я сказал: Господи! им известно, что я верующих в Тебя заключал в темницы и бил в синагогах,
20 и когда проливалась кровь Стефана, свидетеля Твоего, я там стоял, одобрял убиение его и стерег одежды
побивавших его.
21 И Он сказал мне: иди; Я пошлю тебя далеко к язычникам.
К рассказу о своем обращении апостол присоединяет и рассказ о бывшем ему видении в храме, после того как он, уже обращенный, возвратился в Иерусалим из Аравии (см. к IX, 26). Об этом явлении Господа не упоминает ни Дееписатель, ни сам Павел в других своих речах и посланиях. Но в данном месте этот рассказ как нельзя лучше был уместен и шел прямо к цели. Он хотел им показать, что и по обращении в христианство он не разрывал связи ни с Иерусалимом, ни с храмом и его законным Богослужением, уважение к которым могло лишь еще более санкционироваться этим явлением ему Господа именно в храме и во время молитвы здесь. Что он, далее, не враг народа, достаточно доказывается трогательною подробностью беседы его с Господом, повелению Которого - уйти из Иерусалима - он пытался противопоставить ревностное желание проповедать Его Имя именно в Иерусалиме (19-20 ст.). Так достаточно ясно и убедительно опровергнута клевета, будто он враг закона, народа и храма. И в то же время так ясно и убедительно указывался и всем другим тот путь, которым надо было идти. До сего времени Павла не прерывали, хотя в толпе, вероятно, росло возбуждение уже от самого бессилия опровергнуть столь резкую убедительность его слов. Возбуждение прорвалось со всею злобою, когда Павел закончил повелением ему Господа - идти из Иерусалима и, по причине ожесточения иудеев, проповедовать язычникам. Эта мысль, означавшая, что Бог оставляет иудеев, представляется величайшим преступлением в их глазах, и толпа снова приходит в неистовство, требуя смерти Павла.
22 До этого слова слушали его; а за сим подняли крик, говоря: истреби от земли такого! ибо ему не должно жить.
23 Между тем как они кричали, метали одежды и бросали пыль на воздух,
"Метали одежды и бросали пыль на воздух..." - усиленное выражение дикой ненависти к человеку, находившемуся вне их власти.
24 тысяченачальник повелел ввести его в крепость, приказав бичевать его, чтобы узнать, по какой причине так кричали против него.
По-видимому, тысяченачальник не понимал еврейской речи Павла и, не поняв причины нового столь неистового возбуждения против него, хотел бичеванием выведать суть этого загадочного для него дела.
25 Но когда растянули его ремнями, Павел сказал стоявшему сотнику: разве вам позволено бичевать Римского гражданина, да и без суда?
26 Услышав это, сотник подошел и донес тысяченачальнику, говоря: смотри, что ты хочешь делать? этот человек - Римский гражданин.
Апостол указывает двоякое нарушение закона: 1) бичевание римского гражданина (см. прим. к XVI, 37-39) и 2) бичевание без всякого суда и доказанного проступка. Первое, кажется, более возымело свое действие (слова сотника, 26 ст.).
27 Тогда тысяченачальник, подойдя к нему, сказал: скажи мне, ты Римский гражданин? Он сказал: да.
28 Тысяченачальник отвечал: я за большие деньги приобрел это гражданство. Павел же сказал: а я и родился в нем.
29 Тогда тотчас отступили от него хотевшие пытать его. А тысяченачальник, узнав, что он Римский гражданин, испугался, что связал его.
Тысяченачальник испугался не только того, что хотел пытать Павла, но и того, что связал его (прим. к XVI, 38), что также не позволялось производить над римскими гражданами без предварительного дознания вины. Если после Павел был заключен в узы (XXIII, 18; XXVI, 29), то уже после дознания вины его пред Синедрионом (XXIII, 1 и д.). Правда, здесь вина его осталась невыясненной, но она все же подозревалась более основательно, - и это придавало некоторую законность содержанию его в узах, несмотря на римское гражданство.
30 На другой день, желая достоверно узнать, в чем обвиняют его Иудеи, освободил его от оков и повелел собраться первосвященникам и всему синедриону и, выведя Павла, поставил его перед ними.
"На другой день... освободил его от оков..." Заявление Павла о своем римском гражданстве освободило его от бичевания, но от оков он освобождается лишь на другой день. В этом сказалось капризное упорство тысяченачальника, который, хотя и испугался, но не хотел выказать свою слабую сторону немедленным освобождением пленника.
"Повелел собраться... синедриону..." - Так принижена была власть этого высшего иудейского судилища, что не только прокуратор-правитель области, но даже и простой полковой начальник повелевает ему собраться.