А. П. Лопухин. Толковая Библия. Книга Бытие

Глава 8

Быт.8:1. И вспомнил Бог о Ное,

«Будем, возлюбленные, понимать эти слова богоприлично, а не в том грубом смысле, в каком свойственно понимать их немощной нашей природе», – говорит относительно них святой Иоанн Златоуст: «что значит помянул? Умилосердился, то есть, Бог над праведником, жившим в ковчеге, сжалился над ним, когда он был в столь тесном и трудном положении, и не знал, чем окончатся его бедствия». Самое же «воспоминание» Богом Своих рабов, на языке Священного Писания, означает исполнение обетований и раздаяние им наград (Быт.19:29; Исх.2:24, 32:13; Пс.131:1).

и навел Бог ветер на землю, и воды остановились.

Сильный ветер, разгонявший дождевые тучи, был в руках божественного всемогущества посредствующей или естественной причиной прекращения потопа. В данном случае, как и в других ему подобных (Исх.10:13–19, 14:21), Бог употребляет естественные явления и законы, Им установленные в качестве орудий Своей воли.

Быт.8:2. И закрылись источники бездны и окна небесные, и перестал дождь с неба.

Причина прекращения потопа стоит в полном соответствии с причиной его происхождения (Быт.7:11).

Быт.8:3. Вода же постепенно возвращалась с земли, и стала убывать вода по окончании ста пятидесяти дней.

В параллель картине постепенного возрастания потопа (Быт.7:17–20), этот раздел дает не менее художественное изображение его постепенного прекращения.

Отметив самый факт ухода воды в свои обычные водовместилища, бытописатель указывает и на детали – во-первых, уменьшение количества воды, во-вторых, остановка ковчега на вершине горы Арарат и освобождение из-под воды вершин других гор.

Быт.8:4. И остановился ковчег в седьмом месяце, в семнадцатый день месяца,

Полагая наиболее достоверной датой начала потопа семнадцатый день месяца мархешвана (первые числа ноября), остановку ковчега вершине Араратских гор мы должны отнести на семнадцатый день месяца нисана, что будет соответствовать началу нашего апреля. А так как, но указанию бытописателя, между двумя вышеуказанными хронологическими терминами протекло сто пятьдесят дней (Быт.7:24), то, следовательно, на каждый из пяти этих месяцев приходится по 30 дней, откуда многие не без основания заключают, что в первобытную эпоху год был солнечным, а не лунным, как он стал у евреев позднее, в период подзаконный.

Должно отметить, что в указании самого числа обоих месяцев между русским и греко-славянским текстом есть некоторая разница – в первом 17-ое, а во втором 27-ое число. Надо полагать, что эта разница произошла, вероятно, по вине переводчиков, которые легко могли перепутать буквенное обозначение еврейских чисел.

на горах Араратских.

Уже одно то, что вместо единственного числа употреблено здесь множественное (горы Араратские) свидетельствует о том, что речь идет не об одной какой-либо определенной горной вершине, а о целой цепи гор, или вообще о гористой местности. И действительно, Библия знает целую страну Араратскую, которую она отождествляет с Арменией, как это особенно ясно из сопоставления (4Цар.19:37) с (Ис.37:38) (по LXX). Подобным же именем – Urarda или Urtu – обозначается Армения и в клинообразных памятниках ассирийских царей. На одной из гор этой Армении, вероятно, на самой высокой, называемой Кара-Дага, или «Великой Армении» (16254 ф. над уровнем моря), и остановился ковчег Ноя.

Быт.8:5. Вода постоянно убывала до десятого месяца; в первый день десятого месяца показались верхи гор.

Так как Великий Арарат – лишь одна из вершин целой горной цепи, то вполне понятно, что по мере убыли воды открылись и верхи других гор. Это произошло, как видно из текста, в первый день 10-го месяца таммуза, т. е. приблизительно в половине нашего июля.

Быт.8:6. По прошествии сорока дней Ной открыл сделанное им окно ковчега.

Эти сорок дней, очевидно, должно считать с момента остановки ковчега на горах Араратских, т. е. после 270 дней.

Быт.8:7.

Весь этот раздел говорит о средствах, путем которых Ной удостоверялся в прекращении потопа. Так как ковчег Ноя, как мы видели выше (Быт.6:16), не имел боковых окон, открывавших перспективу потопа, а освещался единственным отверстием сверху, то Ной, чтобы освидетельствовать состояние земли, прибег к выпуску птиц: сначала ворона, а потом голубя.

и выпустил ворона, [чтобы видеть, убыла ли вода с земли,] который, вылетев, отлетал и прилетал, пока осушилась земля от воды.

Или, как еще выразительнее сказано в еврейском тексте, «вышел, отлетая и прилетая». Этим дается знать, что хищный ворон, живя вне ковчега, отлетал на трупы людей и животных и снова садился на верх ковчега, не давая, таким образом, никакого указания на состояние земли.

Быт.8:8. Потом выпустил от себя голубя, чтобы видеть, сошла ли вода с лица земли,

Новый выпуск Ной сделал через семь дней после первого (10 ст.); на этот раз он выпустил голубя, что больше отвечало цели, так как голубь питается зернами и боится влаги.

Быт.8:9. но голубь не нашел места покоя для ног своих и возвратился к нему в ковчег, ибо вода была еще на поверхности всей земли; и он простер руку свою, и взял его, и принял к себе в ковчег.

Картинное изображение факта, из которого Ной убеждался, что земля еще непригодна для жительства на ней не только людей, но даже и птиц.

Быт.8:10. И помедлил еще семь дней других и опять выпустил голубя из ковчега.

Это частое повторение семидневного периода может служить доказательством того, что недельное счисление времени было еще тогда уже хорошо известно.

Быт.8:11. Голубь возвратился к нему в вечернее время,

Это было свидетельством того, что земля уже несколько пообсохла, так что открывалась возможность провести на ней целый день, до захода солнца.

и вот, свежий масличный лист во рту у него, и Ной узнал, что вода сошла с земли.

Лучшее доказательство того, что на земле уже начала пробуждаться новая жизнь. Кроме того, масличное дерево, из которого добывается елей и который служит в Священном Писании символом радости и мира и давало Ною успокоительное указание на прекращение божественной кары (наказания).

Быт.8:12. Он помедлил еще семь дней других и [опять] выпустил голубя; и он уже не возвратился к нему.

На этот раз голубь уж не вернулся, чем доказал, что на земле свободно можно жить и человеку.

Быт.8:13. Шестьсот первого года [жизни Ноевой] к первому [дню] первого месяца иссякла вода на земле;

Вот хронологические даты окончания потопа, которое, таким образом, падало на первый день нового года, т. е. на начало месяца тишри (сент.-окт.).

Быт.8:14. И во втором месяце, к двадцать седьмому дню месяца, земля высохла.

Но полное осушение земли произошло только в конце второго месяца, ровно через год и десять дней после его начала (Быт.7:11). Объединяя теперь все имеющееся в Библии, хронологические даты потопа, мы получим, что общая продолжительность его обнимала собой 364 дня (220 + 88 + 56), что составляет целый солнечный год. Бытописатель же дает ясно понять, что потоп продолжался год и десять дней; отсюда, с большой вероятностью можно заключать, что в эпоху потопа, древнейшую эпоху существовало еще солнечное счисление и что лишь позднее, со времени Авраама или даже Моисея, оно было переведено на лунное.

Быт.8:15–16. И сказал [Господь] Бог Ною: выйди из ковчега ты и жена твоя, и сыновья твои, и жены сынов твоих с тобою;

Как некогда входил в ковчег Ной по особому божественному повелению, так и выходит из него не прежде, как получает об этом специальное божественное откровение. Воспоминание о потопе составляет одну из самых распространенных традиций древнего мира, причем самые детали этих сказаний нередко поразительно близко совпадают с библейской историей потопа. В особенности это должно сказать о знаменитой халдейской поэме об Издубаре или Гилгамете, открытой в древнейших клинообразных текстах, входящих в состав так называемого «халдейского генезиса». Параллельное сопоставление этой халдейской поэмы с библейским сказанием не оставляет никакого сомнения в их тесной родственной связи, а глубокая древность и документальность клинообразных текстов дает сильное оружие библейской апологетике в борьбе с рационалистической критикой. Более подробно см. об этом у С. С. Глаголева, «Сверхъестественное откровение и естественное богопознание» и о «Происхождении человеческого рода».

Быт.8:17. выведи с собою всех животных, которые с тобою, от всякой плоти, из птиц, и скотов, и всех гадов, и пресмыкающихся по земле: пусть разойдутся они по земле, и пусть плодятся и размножаются на земле.

По поводу этих слов божественного повеления, непосредственно относящихся к животным, но касающихся также и человека, святой Иоанн Златоуст говорит, напр., следующее: «смотри, как этот праведник, снова получает то благословение, которое получил Адам до преступления. Как тот, тотчас по сотворении своем, услышал: их благослови и Бог, глаголя: раститеся и множитеся, и наполните землю (Быт.1:28), так и этот теперь растится и множится на земле, потому, что как Адам был началом и корнем всех живших до потопа, так и этот праведник становится как бы закваскою, началом и корнем всех после потопа» (святой Иоанн Златоуст, Беседа XXVI).

Быт.8:18–19. И вышел Ной и сыновья его, и жена его, и жены сынов его с ним; все звери, и [весь скот, и] все гады, и все птицы, все движущееся по земле, по родам своим, вышли из ковчега.

Здесь говорится о быстром и точном исполнении божественного повеления, чем Ной еще раз свидетельствовал свое полное послушание божественной воле.

Быт.8:20. И устроил Ной жертвенник Господу;

Это, строго говоря, первое библейское упоминание о священном алтаре или жертвеннике; еврейское наименование его – мизбеах – указывает на него, как на место заклания жертвенных животных.

и взял из всякого скота чистого и из всех птиц чистых и принес во всесожжение на жертвеннике.

Из числа тех чистых животных, которые находились в ковчеге в нарочито увеличенном количестве (Быт.7:2), Ной по выходе из ковчега и принес Господу жертву. Эти жертвы названы здесь жертвой всесожжения; при ней жертвенное животное сжигалось все без остатка (Лев.1:1–17), что и служило символом полного совершенного сознания греховной немощи и глубокого сердечного покаяния. Отсюда, жертва Ноя была, с одной стороны, актом его покаяния за прошлый грех человечества, послуживший причиною потопа, с другой – изъявлением благодарности Богу за спасение и выражением полной покорности и послушания Его святой воле.

Быт.8:21. И обонял Господь приятное благоухание,

«Не соблазняйся грубостью выражения», – говорит по сему поводу Златоуст, – но, причиной такого снисхождения в словах признав собственную твою слабость, уразумей отсюда, что приношение праведника было приятно Богу... Вот почему и Апостол Павел сказал в послании своем: «Ибо мы Христово благоухание Богу в спасаемых и в погибающих: для одних запах смертоносный на смерть, а для других запах живительный на жизнь»(2Кор.2:15–16). Слова «приятное благоухание», по более точному переводу с еврейского – reach hannichoach должны быть переведены так: «запах удовлетворения, успокоения», причем в самом анализе понятий находят сходство с именем Ноя, что значит «успокоение» (Быт.5:29) и откуда видят как бы исполнение того самого пророчества, которое было вложено в данное ему имя. Эта жертва Ноя, подобно тому, как и раннейшая жертва Авеля, без сомнения, была приятна Богу не по материи самого приношения, но по выраженным в нем чувствам веры, благочестия и смиренной покорности Творцу. Подобным же образом молитве и милостыни верных приписывают сладкий вкус (приятное благоухание) (Флп.4:18; Откр.5:8, 8:3–4; Пс.140:2).

и сказал Господь [Бог] в сердце Своем: не буду больше проклинать землю за человека, потому что помышление сердца человеческого – зло от юности его; и не буду больше поражать всего живущего, как Я сделал:

В этих словах, очевидно, дается торжественное удостоверение самого Бога о неповторяемости подобного общемирового (в смысле универсальном для всего человечества и всех живых тварей) наказания; но самая мотивировка его представляется на первый взгляд несколько непонятной: по-видимому, она представляет повторение того мотива, который послужил главной причиной потопа (Быт.6:5, 12–13); и здесь тот же самый факт берется а качестве мотива для противоположного отношения к миру.

Но более внимательное сличение этих двух параллелей, произведенное на почве контекста речи, открывает существенное различие между ними.

В первом случае сказано гораздо общее и сильнее – именно, что «все мысли и помышления сердца их были зло во всякое время»(Быт.6:5), чем характеризуется не столько наследственная, сколько, главным образом, постоянная личная греховная настроенность, переходящая, как это видно из контекста, в горделивое попрание нравственных устоев и в нераскаянное упорство (Быт.6:11).

В рассматриваемом же нами стихе речь идет почти исключительно лишь о наследственной греховной порче, за которую человек сравнительно менее ответственен, чем за сознательную, личную греховность. Принесением же жертвы, о которой только что перед тем говорилось, человек как нельзя лучше доказал, что его личная настроенность значительно улучшилась, что хотя он, в силу греховной немощи своей природы, и продолжал грешить, но каждой раз в сознании своего падения и часто с глубокой скорбью об этом и с просьбой к Богу о помиловании, выражением чего и служили различные жертвы. Такая перемена в настроении человеческого сердца создавала вполне достаточные основания и для перемены к нему божественного отношения. «Прежде правосудие открывалось всеобщим, а милосердие особенным действователем (история потопа и Ноя): отныне правосудие будет являться в частном, как напр., над Содомом, над фараоном, а милосердие во всеобщем» (Филарет). Отсюда, становится вполне естественным и понятным указание на наследственную греховную порчу человека, как на мотив для снисходительного отношения к его греховности, с которой человек выражает (путем жертв) желание бороться по мере своих слабых сил.

Быт.8:22. впредь во все дни земли

Т. е. до тех пор, пока земля существует и когда «дни земли» должны будут уступить свое место «дням неба»(Пс.88:30).

сеяние и жатва, холод и зной, лето и зима, день и ночь не прекратятся.

Три времени года названы здесь по имени: весна, лето и зима, а четвертое – описательно: «жатвы», как время сбора хлебных злаков и плодов.

Впрочем, следует отметить, что мазоретский текст и некоторые из переводных текстов не называют также и весны, а дают лишь повторное обозначение двух основных сезонов или целых полугодий, это – «хлад и зной» или, что то же, «лето и зима», в соответствии с чем стоит и третья пара контрастов «день и ночь». И последнее чтение предпочтительнее, так оно встречается и в других местах Библии (Пс.73:17).

Что касается до заключенной здесь мысли, то она служит более подробным разъяснением и развитием только что выраженной выше – о не повторяемости подобного потопу страшного стихийного бедствия, соединенного с неизбежным нарушением основных Законов природы (Иер.33:20–25, Иез.34:25–29, 37:26). «Добрейший Господь обыкновенно, обращает внимание не столько на наши жертвы, сколько на внутреннее расположение, с каким мы их совершаем, и, судя по нему, или приемлет, или отвергает наши жертвы» (Иоанн Златоуст, 27:273).

Заключая историю потопа, считаем своим долгом сжато указать и на то прообразовательное значение, которое отцы Церкви находили в нем. Основание такому взгляду положено еще самим Господом нашим Иисусом Христом и Его апостолами. Так, Господь в прошлой истории потопа видит предсказание будущей истории Своего второго грозного пришествия: как тогда люди были крайне развращены и беспечны относительно своего спасения, так же точно будет и перед вторым пришествием; и как тогда совершился грозный приговор божественного суда над всем грешным миром, точно то же повторится и в момент страшного суда (Мф.24:37–39; Лк.17:25–27).

Апостол Петр в одном из своих посланий сравнивает купель крещения с Ноевым ковчегом (1Пет.3:20–21), указывая, что как то, так и другое одинаково спасает нас от греховной смерти. Его мысль развивает и Апостол Павел, говоря, что мы «погреблись с Ним крещением в смерть» и одновременно тем же самым действием вводимся в Его Церковь и начинаем ходить в обновление жизни (Рим.6:4–6).