Глава 10
1–16. Послание семидесяти апостолов на проповедь. – 17–24. Возвращение их из путешествия. – 25–37. Законник и милосердый самарянин. – 38–42. Мария и Марфа.
1. После сего избрал Господь и других семьдесят учеников, и послал их по два пред лицем Своим во всякий город и место, куда Сам хотел идти,
О послании 70 апостолов на проповедь сообщает только один евангелист Лука. Но наставления, с которыми у него Христос обращается к этим апостолам, представляют собой повторение того, что Господь в Евангелии Матфея говорит 12 апостолам или же заимствование изречений, помещенных в Евангелии Матфея в других местах.
«После сего». По-видимому, избрание 70 (согласно некоторым древним кодексам – 72) апостолов случилось вскоре после послания 12-ти (см. Лк.9:1 и сл.). В самом деле, тут сказано, что Господь послал «и» других – а кого же Он послал раньше? Очевидно, не двоих вестников (которые и не названы апостолами, см. Лк.9:52), а именно 12 апостолов: там стоит только слово «двенадцать», а здесь ему соответствующее – «семьдесят».
«Избрал» – точнее: «объявил их назначенными» (ἀνέδειξεν).
«Семьдесят». Господь мог иметь при этом в виду избрание 70 старшин Моисеем себе в помощники (Чис.11:16 и сл.). Об отношении этой цифры к 70 языческим народам (Быт.10) не может быть и речи, потому что Господь послал их пред Собою, куда Сам хотел идти, а Он был послан только к погибшим овцам дома Израилева (Мф.15:24).
«По два» (см. Мк.6:7).
«Куда Сам хотел идти». Семьдесят, очевидно, должны были только подготовить людей к принятию Христа, и, скоро исполнив это поручение, они стали опять на уровень простых учеников Христовых. Впрочем, Церковь сохранила и этот почетный чин в своем воспоминании, установив особое празднование лику 70 апостолов, среди которых, однако, есть лица, в то время еще вовсе не бывшие учениками Христа (например, Иаков и Иуда, братья Господни по плоти).
2. и сказал им: жатвы много, а делателей мало; итак, молите Господина жатвы, чтобы выслал делателей на жатву Свою.
(См. Мф.9:37–38).
У Луки это изречение имеет несколько своеобразный смысл. Двенадцати апостолов, уже посланных на проповедь, мало для такого великого дела, каким является проповедь о приблизившемся Царстве Мессии. Поэтому, обращаясь к 70 Своим ученикам, Господь велит и им, как раньше 12-ти, сосредоточить свои мысли в молитве об этой великой нужде времени. Помолившись, они поймут все величие своей задачи и встретят с радостью призвание, которого хочет удостоить их Христос.
После этих слов у евангелиста есть некоторая пауза. Ученики молятся – и становятся способными принять поручение, какое им дает далее Христос (стих 3 и сл.).
3. Идите! Я посылаю вас, как агнцев среди волков.
(См. Мф.10:16).
Так как этим апостолам едва ли в настоящее время могли угрожать гонения, то у евангелиста Луки это обращение к ним Христа опять имеет свой смысл. Очень может быть, что Христос сравнивает их не с кроткими агнцами, а с сильными баранами (ἄρνας), которые идут обыкновенно впереди стада, указывая ему дорогу. Таковыми руководителями евреев ко Христу должны быть эти 70 в противоположность волкам (λύκων) или ложным руководителям народа, которые ведут народ только к погибели и даже сами, подобно волкам, расхищают стадо (ср. Ин.10:12).
4. Не берите ни мешка, ни сумы, ни обуви, и никого на дороге не приветствуйте.
(См. Мф.10:10).
«Никого на дороге не приветствуйте». Это замечание евангелиста Луки указывает не на поспешность, с которой 70 должны совершать свое дело и которой мешают длинные восточные приветствия (см. у еп. Михаила), а только на то, что предложение мира или спасения должно совершаться не на пути, кое-как, так сказать, мимоходом, а серьезно и внимательно, после того как двое апостолов взойдут в дом и там войдут в тесные отношения с хозяевами дома.
5. В какой дом войдете, сперва говорите: мир дому сему;
6. и если будет там сын мира, то почиет на нем мир ваш, а если нет, то к вам возвратится.
(См. Мф.10:12–13).
«Сын мира», т. е. человек, достойный принять спасение, способный усвоить его.
7. В доме же том оставайтесь, ешьте и пейте, что у них есть, ибо трудящийся достоин награды за труды свои; не переходите из дома в дом.
8. И если придете в какой город и примут вас, ешьте, что вам предложат,
9. и исцеляйте находящихся в нем больных, и говорите им: приблизилось к вам Царствие Божие.
(См. Мф.10:11).
«В доме же том», т. е. который примет вас.
«Достоин награды» (см. Мф.10:10).
10. Если же придете в какой город и не примут вас, то, выйдя на улицу, скажите:
11. и прах, прилипший к нам от вашего города, отрясаем вам; однако же знайте,что приблизилось к вам Царствие Божие.
12. Сказываю вам, что Содому в день оный будет отраднее, нежели городу тому.
(См. Мф.10:14–15).
«Не примут вас», т. е., несмотря на просьбы о приюте, нигде не примут. Выйдя на улицу, т. е. пред лицом всех жителей того города. Отрясаем вам. Негостеприимство горожан – достаточное свидетельство их невосприимчивости и к проповеди о спасении: не для чего поэтому апостолам усиленно стараться внушить этим людям необходимость обращения ко Христу (ср. Мф.7:6).
«Однако же знайте...» Апостолы должны указать все-таки на ту ответственность, которая угрожает этим упорным людям ввиду приближения Царства Божия, которое для них принесет с собой возмездие за упорство.
13. Горе тебе, Хоразин! горе тебе, Вифсаида! ибо если бы в Тире и Сидоне явлены были силы, явленные в вас, то давно бы они, сидя во вретище и пепле, покаялись;
14. но и Тиру и Сидону отраднее будет на суде, нежели вам.
15. И ты, Капернаум, до неба вознесшийся, до ада низвергнешься.
Здесь евангелист Лука приводит угрозы городам, сказанные, согласно Евангелию Матфея, при другом случае (Мф.11:21–23). Здесь эти угрозы более на месте, чем в Евангелии от Матфея. Господь, посылая 70 учеников, припоминает о тех городах, которые не приняли Его Самого, и этим разъясняет ученикам важность их посольства: так сильно будут наказаны не слушающие их, как сильно будут наказаны не слушавшие Самого Христа.
16. Слушающий вас Меня слушает, и отвергающийся вас Меня отвергается; а отвергающийся Меня отвергается Пославшего Меня.
Это, так сказать, заключение к предыдущим угрозам. См. Мф.10:401.
17. Семьдесят учеников возвратились с радостью и говорили: Господи! и бесы повинуются нам о имени Твоем.
Ученики, конечно, не сразу все вернулись из путешествия, но евангелист Лука, изображая только существо дела, представляет их собравшимися в одно и то же время вокруг Христа и рассказывающими о результате их путешествия. Впрочем, евангелист не упоминает о том, как встретили учеников в городах, он считает более важным сообщить разговор Христа с 70 по поводу тех чудотворений, которые они совершали во время своего путешествия.
«И бесы повинуются нам». Господь не дал 70 прямого повеления изгонять бесов, как 12-ти (Лк.9:1). Поэтому-то 70 так и обрадовались, когда их попытки изгонять бесов из бесноватых увенчались успехом.
«О имени Твоем», т. е. как только мы провозглашали Твое имя (ср. Лк.9:49).
18. Он же сказал им: Я видел сатану, спадшего с неба, как молнию;
«Я видел» (ἐθεώρουν). Когда видел Господь ниспадение сатаны? Григорий Богослов и некоторые другие святые отцы и учители Церкви относят это видение или падение сатаны к моменту воплощения Сына Божия, через которое сатана был лишен своей власти. Другие отцы и учители Церкви (например, блж. Феофилакт) относят это падение ко времени отпадения сатаны от Бога, вследствие чего он утратил свое положение на небе, что Христос видел как Слово Божие невоплощенное. Но эти толкования не применимы в настоящем случае, так как ни с грехопадением сатаны, ни с воплощением Сына Божия не связана потеря сатаной власти над миром – сатана, напротив, только и стал опасен миру со времени своего грехопадения, а равно и воплощение Сына Божия подало ему только повод усилить свою деятельность (умножение бесноватых при Христе). Между тем Христос имеет в виду именно уничтожение власти сатаны. Поэтому правильнее относить это падение сатаны ко времени проповеднической и чудотворной деятельности 70 апостолов. Когда эти последние совершали чудесные изгнания бесов, это Господь так явно видел и так живо почувствовал падение власти сатаны,как будто бы увидел низвергшуюся с неба блестящую молнию: Интересно еще толкование, высказанное ученым Шпитта в «Zeitschrift für die neutestamentliche Wissenschaft» (1908, Heft 2). По его мнению, Господь говорил здесь не о падении или низвержении сатаны, потому что Он употребляет здесь не глагол ἐκβάλλειν, который действительно означает низвержение (см. Ин.12:31), а глагол πίπτειν – падать. Поэтому можно думать, что здесь речь идет о стремительном нисхождении сатаны на землю, о его поспешности, с которой он бросился защищать свою власть над людьми, которой стали угрожать пошедшие по городам с вестью о Христе апостолы (πεσόντα – бросившегося). Таким образом, Господь в ответ на слишком радостное заявление Своих учеников говорит, что им предстоит еще очень трудная борьба с сатаной, устремившемся на защиту своего Царства, но что в этой борьбе они все же одержали победу благодаря той власти, какую Он дает им (стих 16).
Под «видением» нельзя понимать экстатического состояния, в котором иногда находились пророки: Господь никогда не находился в таком состоянии, несколько выходящем из пределов естественного здорового состояния души, и тайны неба всегда были для Него открыты. Выражение «видел», следовательно, равносильно выражению «Я хорошо знаю».
«Спадшего с неба». Это выражение не предполагает, что сатана находился доселе на небе, но означает только его высокое положение (ср. стих 15; Ис.14:12).
«Как молнию» , т. е. падение сатаны так видно Христу, как видна молния на небе (ср. Мф.24:27).
19. се, даю вам власть наступать на змей и скорпионов и на всю силу вражью, и ничто не повредит вам;
«Даю». Согласно лучшим кодексам – «дал» (δέδωκα). Этими словами Господь не только объясняет то, что ученикам Его удавалось изгонять бесов из людей, но и дает понять, насколько велика вообще данная им от Христа власть над всеми враждебными для Царства Божия силами. Хотя об этом не было упомянуто при послании 70-ти на проповедь (стих 2 и сл.), но, тем не менее, апостолы, очевидно, из собственного опыта убедились в том, что эта власть действительно им дарована, они не возражают против такого заявления Христа, а возразить они должны были бы, если такой власти не имели.
«Наступать на змей и скорпионов» (скорпионы – гады, укус которых часто причиняет смерть). Это образное обозначение (см. Пс.90:13) опасных демонских сил, на которые 70, подобно победителю, наступающему на шею побежденного врага, должны со всей силой наступить своими ногами (Рим.16:20). Семьдесят апостолов являются, таким образом, орудиями Божиими в поражении всех злых, враждебных Царству Божию сил.
«И ничто...» – точнее: и ничем или нисколько она, сила вражья, вам не повредит (ср. выражение οὐδέν в Деян.25:10 и Гал.4:1–2, где оно переведено словом «ничем»).
20. однакож тому не радуйтесь, что духи вам повинуются, но радуйтесь тому, что имена ваши написаны на небесах.
Впрочем, вы должны радоваться не столько тому, что у вас есть такая власть, а тому, что вам предстоит со временем получить высшее блаженство в Царстве Небесном. Еще в Ветхом Завете встречаются поэтические места, в которых Бог изображается ведущим у Себя книгу жизни, в которую вносит имена людей, заслуживающих быть гражданами Небесного Царства (Исх.32:32 и сл.; Пс.68:29; Ис.4:3). В эту книгу записаны и 70.
21. В тот час возрадовался духом Иисус и сказал: славлю Тебя, Отче, Господи неба и земли, что Ты утаил сие от мудрых и разумных и открыл младенцам. Ей, Отче! Ибо таково было Твое благоволение.
22. И, обратившись к ученикам, сказал: все предано Мне Отцем Моим; и кто есть Сын, не знает никто, кроме Отца, и кто есть Отец, не знает никто, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть.
23. И, обратившись к ученикам, сказал им особо: блаженны очи, видящие то, что вы видите!
24. ибо сказываю вам, что многие пророки и цари желали видеть, что вы видите, и не видели, и слышать, что вы слышите, и не слышали.
Эти слова, согласно евангелисту Матфею, были произнесены при других обстоятельствах (Мф.11:25–27, 13:16–17). Можно думать, что настоящее место изречениям Христа именно здесь, где их приводит евангелист Лука, потому что они вполне отвечают контексту речи.
«В тот час», т. е. в час возвращения 70-ти.
«Возрадовался», как отец, радующийся успеху его детей (Феофилакт).
«Духом» – по лучшему чтению: «Духом Святым». Дух Святой исполнял Христа (Лк.4:1) и был, так сказать, постоянным возбудителем Его к Мессианской деятельности. А в настоящий раз Христос и выступает именно как Мессия, Царь Своего Царства, раздающий награды Своим верным служителям.
«Сие», т. е. то, что возвещали ученики Христа.
«Кто есть Сын», т. е. кто Он по Своему существу.
«Особо» (стих 23). Ясно, что при этом разговоре Христа с 70 присутствовали и посторонние слушатели.
«И цари» (стих 24). Это выражение находится только у Луки.
25. И вот, один законник встал и, искушая Его, сказал: Учитель! что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную?
При беседе Христа с 70 присутствовали и посторонние лица (стих 23). Среди таких лиц был один законник (см. Мф.5:20, 22:35). Ему не понравилось, что Христос так много приписывает Себе значения (стих 24), и он встал, показывая, что хочет говорить: ранее он, очевидно, сидел в числе других слушателей Христа. Он хотел искусить Христа, побудить Его сказать что-либо прямо в осуждение Закона Моисеева и затем, конечно, выступить против Него с обвинением (Евфимий Зигавин). Ср. Мф.22:352.
«Что мне делать» (см. Мк.10:17).
26. Он же сказал ему: в законе что написано? как читаешь?
27. Он сказал в ответ: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всею крепостию твоею, и всем разумением твоим, и ближнего твоего, как самого себя.
28. Иисус сказал ему: правильно ты отвечал; так поступай, и будешь жить.
«В законе что написано?» Т.е. ты, конечно, хорошо знаешь сам закон, а там написано, что тебе делать (ср. Рим.2:17–20).
«Как читаешь?» Это обычная раввинская формула, для того чтобы начать доказательство от Писания. Как (pоj), т. е. какими словами (а не «что»).
«Он сказал в ответ...» (см. Мк.12:29–32; Мф.22:37–39). Законник, таким образом, повторяет то же, что Сам Господь говорил при других обстоятельствах в разъяснение сущности Закона Моисеева.
«И будешь жить» , т. е. наследуешь жизнь вечную (ср. стих 25).
29. Но он, желая оправдать себя, сказал Иисусу: а кто мой ближний?
«Желая оправдать себя». Законник очутился в довольно стесненном положении: он, оказалось, знает, что нужно делать, и все-таки спрашивает! Поэтому он хочет показать, что вопрос его имел смысл, что и в том решении его, какое он дает этому вопросу, согласно со Христом, есть еще нечто недоговоренное. Именно, неясно еще, кто же ближний, которого необходимо любить. В законе, конечно, под «ближним» вообще понимается единоплеменник (Лев.19:16 и сл.), но также и в отношении к «чужому» или к пришельцу требовалось любить его как себя самого (Лев.19:34 и сл.). Законник ожидал, что Христос скорее оттенит в Своем ответе любовь к чужим, чем к своим, иудеям, а это могло уронить Его в глазах единоплеменников, т.к. большинство иудеев понимали заповедь о любви к ближнему в узком смысле, ограниченном их народностью...
30. На это сказал Иисус: некоторый человек шел из Иерусалима в Иерихон и попался разбойникам, которые сняли с него одежду, изранили его и ушли, оставив его едва живым.
В ответ на вопрос законника Господь рассказывает ему об одном человеке, который, идя из Иерусалима в Иерихон, попался в руки разбойников, которые ограбили и при этом изранили его, бросив на дороге. Из контекста речи можно заключить, что Господь под ограбленным подразумевал иудея.
«Иерихон» (см. Мф.20:29) был отделен от Иерусалима пустыней, которая была очень опасна для путешественников, так как там ютились разбойники.
31. По случаю один священник шел тою дорогою и, увидев его, прошел мимо.
Случайно проходивший тут священник прошел мимо: вероятно, он сам боялся подвергнуться участи ограбленного. В рассказе Господь ставит на первое место священника, потому что священники должны были служить примером исполнения закона вообще и закона милосердия в частности.
32. Также и левит, быв на том месте, подошел, посмотрел и прошел мимо.
Левиты также принадлежали к числу учителей народа (потому они и были расселены Моисеем по разным городам Палестины), и, однако, левит, посмотревший на раненого, также ушел своей дорогой, не сделав ничего для несчастного.
33. Самарянин же некто, проезжая, нашел на него и, увидев его, сжалился
34. и, подойдя, перевязал ему раны, возливая масло и вино; и, посадив его на своего осла, привез его в гостиницу и позаботился о нем;
35. а на другой день, отъезжая, вынул два динария, дал содержателю гостиницы и сказал ему: позаботься о нем; и если издержишь что более, я, когда возвращусь, отдам тебе.
Только самарянин (см. Мф.10:5), человек, которому, казалось, совсем не следовало бы заботиться об иудее, хотя бы и раненом, сжалился над несчастным, когда, проезжая, увидел его. Он перевязал ему раны, возлил на них, как советовала тогдашняя медицина, вино и елей и, посадив его на своего осла, привез в гостиницу (караван-сарай, где был и хозяин, принимавший проезжающих). На другой день, уезжая, он поручил раненого заботам хозяина, дав при этом ему немного денег – два динария (около 40 коп. [т. е. примерно 8 г серебра. – Прим. ред.]), в надежде скоро опять вернуться и тогда уже совсем рассчитаться с хозяином.
36. Кто из этих троих, думаешь ты, был ближний попавшемуся разбойникам?
37. Он сказал: оказавший ему милость. Тогда Иисус сказал ему: иди, и ты поступай так же.
Теперь Христос, по-видимому, должен бы сказать законнику: «видишь из примера самарянина, кто твой ближний? Это всякий человек, к какой бы нации он ни принадлежал». Но Господь не так ставит дело. Вопрос о том, кто ближний каждому из нас, Господь оставляет в стороне, как вполне ясно решенный приведенным выше рассказом. Он дает законнику другой вопрос – не теоретический, а практический: кто из трех прошедших мимо раненого оказался ему «ближним», т. е. кто исполнил в отношении к нему требование любви, которое внушает закон всем и каждому? На этот вопрос законник должен был отвечать так: «оказавший ему милость» (прямо сказать – «самарянин» ему не хотелось...). Господь тогда отпускает его, советуя поступать подобно самарянину. Таким образом Господь уходит с почвы теоретических рассуждений и споров, которым, конечно, и конца бы не было, и сводит весь вопрос к тому, как естественное чувство человека решает вопрос поставленный законником.
Отцы и учители Церкви отдельным пунктам этого рассказа о милосердом самарянине придавали особый таинственный смысл. Так, «некоторый человек», по их толкованию, – это Адам, Иерусалим – рай, Иерихон – мир, разбойники – демоны, священники – закон, левит – пророки, самарянин – Христос, осел – тело Христово, гостиница – Церковь, хозяин – епископ, два динария – Ветхий и Новый Завет, возвращение – второе пришествие (см., например, у Феофилакта). Таким образом, по толкованию отцов Церкви, здесь изображается подвиг Воплотившегося Сына Божия, поднятый Им для спасения человеческого рода. (Подробное раскрытие этой мысли см. у Тренча. Притчи Господа нашего Иисуса Христа, изд. 2-е, с. 268–272.)
В рассказе о милосердом самарянине Господь имел целью показать законнику «на великую бездну, разделяющую знание и действия, на то, как мало отвечала сама жизнь его нравственному понятию о любви к ближним» (Тренч, с. 274). Тот, кто спрашивал: «кто мой ближний», кто желал для себя предварительно полного изложения обязанностей к ближнему, тот обнаруживал тем самым, как мало он понимает любовь, сущность которой состоит в том, что она не знает никаких пределов, кроме своей невозможности идти далее (там же, с. 261).
Обыкновенно принято этот рассказ о милосердом самарянине называть притчею. Но, собственно говоря, этот рассказ не подходит под категорию притч. Притчу еще нужно изъяснять, применять содержащийся в ней случай к тому вопросу, о котором идет речь. Такова, например, притча о сеятеле, о зерне горчичном и т.д. Здесь же никакого объяснения и не требуется. Господь просто берет случай, весьма возможный, поучительность которого ясна всем и каждому и делает этот случай уроком истинного милосердия. Это, так сказать, примерный рассказ о том, в чем состоит настоящая любовь к ближнему.
Еще вопрос. Не одно ли и то же представляет собой разговор с законником у евангелиста Луки и у Матфея (Мф.22:35 и сл.; ср. Мк.12:28 и сл.)? Нет, это совершенно разные события. Различны они по времени, месту, поводу и самому приводящему места из Писания лицу, а также и по другим некоторым частностям описания.
38. В продолжение пути их пришел Он в одно селение; здесь женщина, именем Марфа, приняла Его в дом свой;
«В продолжение пути». Было ли это во время путешествия Господа в Иерусалим на Пасху страданий или еще ранее того сказать с решительностью ничего нельзя. Также и Лука не говорит, что это за селение, где жили Марфа и Мария. Если, действительно, это было на пути к Иерусалиму, то можно видеть здесь указание на Вифанию, где жил Лазарь (ср. Ин.11:1; 12:1 и сл.). Очевидно, в источнике, которым здесь пользовался евангелист Лука, не обозначено было ни имени селения, ни имени хозяина дома – Лазаря. По-видимому, принят был Христос сестрами даже не в доме Лазаря, а в доме Марфы, которая могла иметь свой дом в той же Вифании.
39. у нее была сестра, именем Мария, которая села у ног Иисуса и слушала слово Его.
Сестра Марфы, Мария, пребывавшая у нее в доме, села у ног Христа как Его ученица (Деян.22:3) и слушала Его со вниманием.
40. Марфа же заботилась о большом угощении и, подойдя, сказала: Господи! или Тебе нужды нет, что сестра моя одну меня оставила служить? скажи ей, чтобы помогла мне.
Марфе, которая усиленно хлопотала о приготовлении угощения для Христа и Его апостолов, которые, вероятно, были с Ним, не понравилось, что Мария только слушает спокойно речи Христа, оставляя ее без помощи в хозяйственных хлопотах, и она обратилась ко Христу с просьбой – сказать Марии, чтобы та помогла ей.
41. Иисус же сказал ей в ответ: Марфа! Марфа! ты заботишься и суетишься о многом,
Господь на это, тоном некоторого дружеского упрека, сказал Марфе, что напрасно она так старается о приготовлении большого угощения.
42. а одно только нужно; Мария же избрала благую часть, которая не отнимется у нее.
По слову Господа, нужно «одно только», т. е. нужна такая же преданность Евангелию, какую показала Мария, забывшая обо всех хозяйственных делах, когда пред ней открылась возможность безвозбранно слушать учение Христово. Некоторые из древних толкователей (например, Феофилакт) понимали под «одним» (ἑνός) одно какое-нибудь кушанье, в противоположность многим кушаньям, какие приготовляла Марфа, но такое понимание слишком поверхностно. Впрочем, в большинстве древних кодексов начало этого стиха читается так: «в немногом же есть нужда или одном» (ὀλίγων δὲ χρεία ἐστιν, ἢ ἑνός). В таком чтении действительно можно видеть указание на то, что нужно «немного» (ὀλίγων) для насыщения, а не «много» (πολλὰ – стих 41).
«Мария же избрала благую часть...» Лучшее чтение: «ибо Мария:». Господь Свое указание на то, что «одно только нужно», основывает на том, что Мария, действительно, избрала себе то, что и следовало избрать: ее часть хорошая (ἀγαθή), что, впрочем, не означает того, чтобы усердие Марфы заслуживало осуждения, а только показывает, что дело Марии – по преимуществу хорошее дело и что ей будет предоставлено слышать Христа после. Или же – и так можно истолковать – то, что Мария приобретет через это слушание, останется в ней вечным ее достоянием, которое не отнимется у нее ни при каких обстоятельствах.
Примечания:
1 Многие толкователи не придают исторического характера рассказу евангелиста Луки о послании 70 апостолов на том основании, что об этом не говорится в других Евангелиях. Этот рассказ – говорит, например, Эвальд, – позднейшего происхождения: с постепенный исчезновением 12 апостолов приобретали авторитет другие спутники Христа, и вот им-то и приписаны были такие полномочия в отношении проповеди и чудес, какие получили гораздо раньше 12 апостолов. Но молчание прочих евангелистов и других позднейших писателей об этом институте 70-ти объясняется тем, что он не был постоянным учреждением: 70 должны были только подготовить народ к принятию Христа, шествовавшего тогда по разным городам и селениям в Иерусалим.
2 Некоторые толкователи (например, Тренч) всячески настаивают на том, что законник не имел такого скрытого, злого умысла. Искушать – значит, согласно Тренчу, просто испытывать. Так Бог искушает человека, чтобы посредством испытания открыть ему тайны его собственного сердца, чтобы обнаружить добрые свойства человека и укрепить их. Законник просто хотел испытать познание Христа, измерить глубину его (Тренч. «Притчи Иисуса Христа», изд. 2-е, с. 259–260). Соображения эти очень неосновательны. Разве можно человеку приписывать то, что свойственно только Богу? И с какой стати евангелист Лука без нужды употребил бы о законнике такое сомнительное выражение?