Глава 1
1-6. Введение в книгу: писатель ее; цель, общее содержание и основной характер книги. 7. Основное начало мудрости благочестия. 8-9. Об авторитете родителей в научении благочестию - мудрости. 10-19. Предостережение от соблазнов со стороны нечестивцев. 20-23. Увещательная и обличительная проповедь премудрости.
1 Притчи Соломона, сына Давидова, царя Израильского,
1. Стих первый и последующие, по 6-й ст. включительно, образуют надписание книги Притчей. Имя Соломона, стоящее в ст. 1, обозначает ближе всего составителя первых девяти глав книги, но, как уже говорили мы, метонимически и вся книга может быть названа произведением Соломона. Мидраш jalkut к Притч (§ 929) обращает внимание на прописное начертание первой буквы стиха (мем), и, основываясь на числовом значении этой буквы - 40, видит здесь указание на то, что Соломон, испрашивая у Бога мудрости (3 Цар III:9), постился, подобно Моисею на горе законодательства (Исх XXXIV:28), сорок дней (Midrasch Mischle ubertr v. A. Wunsche. S. 1); здесь выражается взгляд иудейской традиции на мудрость и вообще все содержание книги Притчей как на истолкование Торы или Закона Моисеева. - Касательно словопроизводства и значения славяно-русского названия "Притча" нужно заметить, что оно обычно производится от корня течь (идти) или ткнуть (встретиться) в том и другом случае оно, по выражению Св. Василия Великого, означает припутное (соотв. греч. paroimia = para oimoV) изречение, т. е. такое, которое служит указателем пути, руководствует человека на путях жизни, давая ему средства к благополучному течению по этим путям. Подобным образом объясняют смысл названия "Притча" Свв. Афанасий Великий и Иоанн: "Название Притчи" (paramoi) произошло от того, что подобные изречения писались на всяком пути для вразумления и назидания проходящих по пути, писались же при пути для того, чтобы люди, не могущие заниматься словом истины, по крайней мере, мимоходом, замечали написанное, вникали в него, получали наставления. Посему некоторые и определяют их так: Притчи есть придорожное (parodion) изречение, переносящее мысль от чего-нибудь одного ко многому. В последних словах указана одна из основных особенностей притчи: приложимость высказываемой в притче мысли ко многим (аналогичным) случаям, типичность этой мысли. По другому мнению, русско-славянское "притча" происходит от гл. "притыкать", "притачивать" (напр., при тканье - на конце полосы разными по цвету нитями), - в таком случае название это будет указывать на украшающий, образный внешний способ выражения мысли в притчах. Внутренний и внешний характер притчей, составляющих содержание книги этого имени, уясняется в следующих стихах, ст. 2-6, уясняющих смысл и значение притчей, а вместе и цель и назначение самой книги.
2 чтобы познать мудрость и наставление, понять изречения разума;
2-6. Указывается как цель настоящего собрания притчей, - книги Притчей, так и свойство разных видов притчей, чем вместе сжато определяется целое содержание всей книги. И прежде всего притчи дают познание премудрости и учения (ст. 2а). "Так как язычники (еллины) утверждают, что они имеют мудрость, и еретики думают, что они имеют знание, то Соломон показывает в чем состоит истинная мудрость и истинное знание, чтобы кто-нибудь, увлекшись сходным названием мудрости, не впал в мудрования язычников и еретиков". Услышав его божественные изречения, всякий мудрый будет еще премудрее (Свв. Афан. Вел. и Ин. Злат. ). Мудрость, евр хокма (LXX: sofia, Vulg. : sapientia), по филологическому составу еврейского слова, означает (по Schultens'y): soliditas, твердость, основательность (собств. сгущенность, puknothV), затем высшее разумение жизни и вещей в их существе, наконец, умение располагать жизнь свою сообразно с этим знанием, нормально определять отношения к Богу и ближнему и через то получить счастье жизни. Очевидно, "мудрость" шире всех следующих понятий и включает их в свой объем. Практическую сторону "мудрости" представляет "учение" или "наставление", слав. - наказание, евр. - мусар, LXX: paideia, Vulg. : disciplina - вся система воспитательных мер, не исключая и карательных.
По мидрашу, "мудрость" (хокма) и "учение" (мусар) неразрывно связаны друг с другом, причем второе является следствием первой. В книге Притчей, далее, заключается разумение словес или изречений мудрости евр. бина, LXX: dronhsiV, Vulg. : prudentia (евр. бина по коренному значению своему включает в себе момент различения - напр., между добром и злом (3 Цар III:9), мудростью и глупостью, высшим и низшим, полезным и вредным), т. е. (по свв. Афан. Вел. и Ин. Злат. ) "приобретение познания о едином истинном Боге". Что касается язычников, то одни из них богом называли вещество, а другие уподобили его идолам; находятся, также, в заблуждении и еретики касательно истинного Бога. Против них-то Соломон и излагает истинное понятие о Боге, говорит о Его неизреченности (XXV:2); о промысле (XV:3-21, XXII:2; XXIII:13); о правосудии (XV:8-25), о миротворении говорит не просто, но утверждает, что Господь все сотворил Словом Своим и премудростью (III:19; VIII:26-27, 30), так как свойство истинного Бога составляет то наипаче, что Он есть Отец Сына. В ст. 3 указываются первые плоды "мудрости" и "учения": то и другое содействуют усвоению "правил благоразумия" (евр. мусар гаскел), правосудия (точнее - правды, цедек), суда (мишпат) и правоты (честности, мешарим), Vulg. : ad suscipiendam eruditionem doctrinae, justitiam et judicium et aequitatem. LXX иначе передают первую половину ст. 3-го: dexaqsai strofaV logwn, а по другим спискам (кодд. 68, 109, 147, 157, 161, 248) у Гольмеса, Комплют. Альд, еще +: kai luseiV ainigmatwn. В слав. Острожской и Елисаветинской Библии, соответственно последней прибавке вся первая половина 3 ст. читается: прияти же извитие словес и разрешение гаданий. Извитие словес, поясняют свв. Афан. Вел. и И. Злат., суть "такие изречения, в которых открываем сокрытый в них смысл, вращая умом, или исследуя их размышлением (напр. X:5, XXVII:25)". Таким образом, притчи изощряют ум человека, делают его находчивым, способным к отгадыванию смысла загадочных речей.
3 усвоить правила благоразумия, правосудия, суда и правоты;
4 простым дать смышленость, юноше - знание и рассудительность;
5 послушает мудрый - и умножит познания, и разумный найдет мудрые советы;
4-5. Указанное в ст. 3 значение притчи имеют прежде всего для юношества, но затем и для людей взрослых, опытных и мудрых. Первым притчи дают "смышленность", евр. орма, собст. лукавство (Быт III:1), как и греч. panourgia, лат. astutia; здесь в добром смысле (ср. VIII:5, 12; XIII:16; XIV:15; XXII:3) - благоразумия или предусмотрительности, для избежания от сетей хитрых и злонамеренных (ср. Мф X:16), - а также вообще знание и рассудительность (евр. даат узимма, LXX: aioqhsin k. engoian, Vulg. : scientiam el intellectum). Но притчи, как готовые правила житейской и духовной мудрости, полезны и для людей зрелых и мудрых: мудрый слушая эти притчи становится еще мудрее, и разумный приобретет "искусство управлять" (особ. государством, сн. XI:14), евр. тахбулот. LXX: kuberughsiV (управление кораблем). Vulg. : gubernacula, слав. : строительство, т. е. вообще искусство или навык к благоустроению жизни (сн. XX:18; XXIV:6). В ст. 6 говорится, что разумный при помощи притчей не только сумеет благоустроить жизнь свою (религиозную, нравственную семейную и общественную), но еще навыкнет понимать замысловатые и загадочные речи, евр. мелица вехидот, LXX: skoteinwn logon k. ainigmata. По-видимому, здесь разумеются такие специальные притчи загадочного свойства, какие особенно имеют место в гл. XXX. Древние, особенно жители Востока, высоко ценили искусство предлагать и отгадывать загадки (ср. Суд XIV:12-19). Царица Савская приходила в Иерусалим, из дальней страны чтобы испытать Соломона загадками и поучиться заключенной в них мудрости Соломона (3 Цар X:1). Впрочем, ввиду того, что в рассматриваемом ст. 6 выражении "замысловатая речь" (мелица) и "загадка" (хида) сопоставляются с более общими выражениями "притча" (машал) и "слова мудрых" (дибре хакамим), можно думать (свв. Афан. Вел. и И. Злат. ), что в ст. 6 имеются в виду "не хитросплетенные слова, обольщающие видом правдоподобия, но точные, как бы познанные самими говорящими и выражающие как бы приговоры, произносимые ими" (напр., XV:13-14). Обыкновенно люди определяют дела по последствиям, премудрый же открывает причины действий, чтобы человек, зная причины зол, остерегался их, и представляет как бы краткий очерк движения души (напр., X:12; XIII:4; XIV:11) "...Если ты исследуешь каждое изречение книги ты найдешь, что оно сказано и написано для того чтобы слушающие познавая причины зол и благ, избегали худого, и творили доброе". Мидраш в целом стихе видит указание на Тору.
6 чтобы разуметь притчу и замысловатую речь, слова мудрецов и загадки их.
7 Начало мудрости - страх Господень; [доброе разумение у всех, водящихся им; а благоговение к Богу - начало разумения;] глупцы только презирают мудрость и наставление.
7. Не относится к надписанию (как думали Эвальд, Филиппсон, Берто, Кейль и др. ), а начинает собой уже первую часть книги по девятую главу включительно. В слав. русск. Библии средина стиха (в русск. синод. перев. заключенная в скобки) читается только у LXX и представляет заимствование из Пс CX:10, хотя это добавление и хорошо подходит к содержанию стиха по текстам евр. и Вульг., служа пояснением его смысла.
Первые слова ст. 7 имеют значение эпиграфа или темы всей книги, преимущественно первой ее части (гл. I-IX). Страх Божий, благоговейный трепет пред Богом неразлучен с самым понятием Богопочтения и благочестия; именно страх Божий положен был в основание Завета Иеговы с Израилем (Втор IV:10). Страх Божий есть, вместе с тем, и начало истинного ведения и истинной премудрости - в том смысле, что в цепи знаний, нужных для приобретения премудрости, Богопочтение должно занимать первое начальное место, что оно должно быть главным и преимущественным предметом знания, равно как и в том отношении, что благочестие - постоянное благоговейное настроение в отношении к Богу - должно быть господствующим духовным настроением в искателе мудрости. В своем стремлении к приобретению мудрости он должен быть проникнут убеждением, что премудрость в строгом смысле принадлежит единому Богу, что Он есть источник премудрости (II:6 сн. Иак I:5 сл. ), что без света Его откровения ум человеческий вечно блуждал бы во мраке невежества и заблуждений относительно главнейших истин (ср. 1 Кор I:20). Из этого убеждения проистекает для искателя мудрости обязанность искать благословения Божия на труды свои для приобретения знаний, служить этими трудами славе Божией и пользе ближних, совершать это служение с благоговейным опасением прогневать Господа ложной мудростью, и благодарить за успехи в мудрости (еп. Виссариона. Толкование на Паримии II, с. 9-10). И мудрость и благочестие отвергают, к своей погибели, нечестивые люди у которых нечестие помрачает здравый смысл (ср. Иер IV:22). Книга Притчей предназначена отнюдь не для них, и если о нечестии - безумии таких людей в ней весьма часто говорится, то это делается с целью вразумления разумных и благочестивых, так как страх Божий (и премудрость) с обратной своей стороны есть ненависть к неправде и греху (ср. VIII:13).
8 Слушай, сын мой, наставление отца твоего и не отвергай завета матери твоей,
9 потому что это - прекрасный венок для головы твоей и украшение для шеи твоей.
8-9. Уже в этом отделе предложены как положительные, так и отрицательные побуждения к мудрости - благочестию. Сказав о страхе Божием (ст. 7), как начале или основе истинной премудрости, Премудрый на втором месте, согласно последовательности заповедей в десятословии Моисеевом (Исх XX:12; Втор V:16, ср. Еф VI:1-3), поставляет учительный авторитет родителей - отца и матери (Талмуд понимает аб "отец", и эм "мать" в переносном смысле, разумея под отцом Бога, а под матерью общество Израилево, или, по другому мнению, мудрость, но это - уже перетолкование грамматико-исторического смысла обоих понятий в данном тексте), причем отцу усвояется наставление (слав. : наказание, греч. - paideia, лат. - discipline, евр. - мусар), - иногда соединявшееся с мерами и физического воздействия отца на сына (XXIII:13-14, сн. XXII:15), - матери же - только завет (русск. ) или заветы (греч. - qesmoi, лат. - Иex, евр. - тора). Того, к кому Соломон обращается (здесь как и в I:10; II:1; III:1) с наставлениями, он называет сыном, - отчасти прежде всего в физическом смысле (он мог иметь в виду Ровоама), а затем вообще юношество, по праву учительства, в знак отеческого участия и доброжелательства; о возрасте слушателей отсюда ничего нельзя заключать, во всяком случае, указанное интимное обращение не есть только литературный прием, хотя и не заключает еще в себе новозаветного представления о рождении в духовную жизнь, как у Апостола (1 Кор IV:15; Флм 10; Гал IV:19). Мидраш понимает ст. 8 в смысле увещания соблюдать все заповеданное на горе Синай относительно почтения к родителям. - Послушание родителям, их советам и заветам, служит лучшим украшением юноши - в роде прелестного венка на голове (ср. IV:9) и ожерелья на шее (III:3; VI:21).
10 Сын мой! если будут склонять тебя грешники, не соглашайся;
11 если будут говорить: "иди с нами, сделаем засаду для убийства, подстережем непорочного без вины,
12 живых проглотим их, как преисподняя, и - целых, как нисходящих в могилу;
13 наберем всякого драгоценного имущества, наполним домы наши добычею;
14 жребий твой ты будешь бросать вместе с нами, склад один будет у всех нас",-
15 сын мой! не ходи в путь с ними, удержи ногу твою от стези их,
16 потому что ноги их бегут ко злу и спешат на пролитие крови.
17 В глазах всех птиц напрасно расставляется сеть,
18 а делают засаду для их крови и подстерегают их души.
19 Таковы пути всякого, кто алчет чужого добра: оно отнимает жизнь у завладевшего им.
10-19. После общего обращения и увещания к ученику (ст. 8-9), Соломон предлагает ему частное увещание, конкретное предостережение от увлечений на зло со стороны "грешников" (ст. 10), евр. хаттаим, Vulg. : peccalores, LXX: andreV asebeiV, слав. - мужие нечестивии - злодеи, для которых преступление сделалось обычаем (ср. Пс I:1, Притч XVI:29). Предостерегая ученика своего от гибельного влияния со стороны подобных злодеев, Соломон раскрывает подлинную суть и истинные мотивы их злодейских замыслов (11-14): посягая на собственность и жизнь ближнего, без всякой вины с его стороны, с величайшею наглостью и жестокостью злодеи пытались прельстить приглашаемого в сообщничество юношу мыслью о безнаказанности преступления (ст. 12) и о большой доле в предполагаемой добыче (13-14). Изобразив обольстительные и преступные намерения злодеев, Премудрый со ст. 15 (понижение периода) в положительной категорической форме предостерегает своего слушателя от следования по их "пути"; предостережение это и по содержанию и по форме речи напоминает начальные слова Псалтири: "блажен муж, иже не иде на совет нечестивых, и на пути грешных не ста" (Пс I:1). Ст. 16, повторяемый пророком Исаиею (Ис LIX:7) и Ап. Павлом (Рим III:15), не имеется у LXX-ти: однако, считать этот стих в евр. Вульг. слав. русск., заимствованным у пророка Исаии, нет основания; скорее у пророка Исаии цитаты из более древних библейских книг не представляют чего-либо необычного; притом во многих кодд. LXX (23, 68, 157, 252, 254, 295, 296, 161, 248 и др. у Гольмеса, Комплют. Альд. ) имеют в себе ст. 16. В ст. 17-19 слушатель ограждается от влияния обольстительных речей злодеев - указанием на ожидающее их наказание - конечную гибель, вопреки той безнаказанности на какую они рассчитывали.
20 Премудрость возглашает на улице, на площадях возвышает голос свой,
21 в главных местах собраний проповедует, при входах в городские ворота говорит речь свою:
22 "доколе, невежды, будете любить невежество? доколе буйные будут услаждаться буйством? доколе глупцы будут ненавидеть знание?
23 Обратитесь к моему обличению: вот, я изолью на вас дух мой, возвещу вам слова мои.
20-32. В противовес соблазнительным речами преступных людей (ст. 11-19), ищущих себе единомышленников, здесь выводится Премудрость также призывающая к себе учеников и побуждающая их к покаянию; но тогда как преступные речи злодеев ведутся под покровом глубокой тайны, вещания и облачения Премудрости раздаются во всеуслышание - "на улицах, на площадях, ... в главных местах собраний" (20-21). Эта премудрость, судя по свойству Ее наставлений и вразумлений, как и по всему образу Ее выступления, не есть ограниченная сила человеческая, а всемощная сила Божия, которая одна может говорить с таким авторитетом, сила, в повиновении которой для людей заключено всякое благо и счастье, а в противлении - гибель. Совершенно произвольно и ошибочно мнение некоторых западных, усматривающих в изображении Премудрости в Притч I:20 сл., VIII:22 сл. влияние парсизма на библейскую письменность. В действительности понятие "Премудрости" выросло на чисто библейской, самобытной почве. В книге Иова (XV:7-8; XXVIII:12 сл. ) Премудрость изображается весьма сходно с книгой Притчей. Самый образ выступления Премудрости (20-21 сл. ) вполне напоминает проповедническую или учительную деятельность народных законоучителей (ср. 2 Пар XVII:7-9), а также пророков и - позже - апостолов (Мф X:27; Лк XIV:21), всех посланников той же Премудрости (Лк XI:49). Далее, со ст. 22, излагается самое содержание проповеди Премудрости.
Первую половину ст. 22 LXX и слав. ("елико убо время незлобивии держатся правды, не постыдятся") передают не в обличительном смысле, как в евр. Вульг. русск., а в положительном - в смысле похвалы "незлобивым". Но с контекстом речи ст. 22 более согласуется обличительный смысл (подобно как в Пс IV:3): обличаются люди трех категорий: 1) невежды (простаки, евр. петаим), 2) буйные осмеятели кощунники, презрители всего святого (евр. лецим) и 3) глупцы - люди чуждые ведения тупые и всегда готовые духовно пасть (евр. кесилим), словом, все, с намерением или по неведению противящиеся истине. И в ст. 23 Премудрость от полноты своего духовного богатства желает пролить духа мудрости (ср. XVIII:4) всем без различия, нуждающимся в ней; мудрость и благочестие, по взгляду Премудрого, как и по учению всей Библии, не есть достояние лишь избранных натур, но обильно изливаются во всякий ум, душу и сердце, раз они открыты для воздействия свыше (ср. Ин VII:37-39).
24 Я звала, и вы не послушались; простирала руку мою, и не было внимающего;
25 и вы отвергли все мои советы, и обличений моих не приняли.
24-25. Но так как столь внушительные, трогательные и многократные вещания Премудрости успеха не имели, то речь ее меняет тон и характер: после продолжительных, но бесплодных, призывов к покаянию Божественная Премудрость грозно возвещает гибель всем упорно коснеющим во зле.
26 За то и я посмеюсь вашей погибели; порадуюсь, когда придет на вас ужас;
27 когда придет на вас ужас, как буря, и беда, как вихрь, принесется на вас; когда постигнет вас скорбь и теснота.
28 Тогда будут звать меня, и я не услышу; с утра будут искать меня, и не найдут меня.
29 За то, что они возненавидели знание и не избрали для себя страха Господня,
30 не приняли совета моего, презрели все обличения мои;
31 за то и будут они вкушать от плодов путей своих и насыщаться от помыслов их.
26-31. Со всею наглядностью и полнотой изображается жалкое, отчаянное состояние людей, упорно презиравших веление Премудрости: внезапность гибели (ст. 27, сн. 1 Сол V:7), отсутствие сочувствия со стороны (ст. 26), бесплодность раскаяния (ст. 28) во всем этом нечестивые лишь пожнут естественные и неизбежные плоды своего нечестия (ст. 31, сн. Гал VI:7).
32 Потому что упорство невежд убьет их, и беспечность глупцов погубит их,
33 а слушающий меня будет жить безопасно и спокойно, не страшась зла".
В ст. 32-33 заключается выразительное противоположение гибельности состояния презрителей Премудрости и прочности счастья послушных гласу Ее. Последние всегда остаются спокойны потому что внешним успехам и лишениям, как и всей земной, временной жизни, не предают того исключительно важного значения, какое все это имеет в очах нечестивых. Воззрение же благочестивых на жизнь и ее блага, у Премудрого, как и у Апостола, определяют ее правилом: "благочестие на все полезно, имея обетование жизни настоящей и будущей" (1 Тим IV:8). В первой половине ст. 32 чтение русск. перев. "упорство... (у архим. Макария - непокорность) убьет их", точно передающее евр. чтение и соотв. - Вульгаты, следует предпочесть греч. и слав. "зане обидеша младенцев, убиени будут".